" 642 идеи #очемнаписать " / Задание #1
{Ты строишь замок на песке и вдруг замечаешь, что волны выбросили на берег бутылку с посланием. Там написано:}
«Если ты читаешь эти строки, малыш, то у меня для тебя две новости, и обе они плохие.
Ну, во-первых, эта бутылка – Маккалан 39 года, который Беккет подарил тебе на юбилей. Да! Тот самый благородный напиток, который ты бессовестно прятал от любимого брата! Засранец. Как ты мог, Макс? Этот чопорный англичанин, даже не поздоровался со мной в тот день.
Уже представляю твою кислую мину и колкий упрёк в мою сторону. Уверен, ты бы с удовольствием напомнил о просраной по моей вине поставке в Шеффилд. И да, о благородном поступке с твоей стороны, который спас партнёрку. Бла-бла-бла.
Я до сих пор считаю, что тратить собственные бабки, чтобы спасти отношения – чушь собачья. Нужно было надавить на Беккета. Этот засранец ещё бы и скидку дал.
Макс… ,ты такой беспечный романтик. Ты выживал только потому, что тебя все любят. Но эти люди просто слепцы и не видят твой глупый римский нос.
Я уверен, что и Наташа вышла за тебя замуж из жалости. Дурачек с букетом ромашек в минус 23 градуса на парковке. Она сразу поняла, что ты отмороженный и тебе нужна помощь. И троих спиногрызов родила случайно. Засранец. Такую красотку отхватил.
Жаль папа не рядом. Думаю он бы гордился тобой.
Знаешь, я последнее время часто вспоминаю его. Особенно последние полгода, когда дела пошли туго.
Ты помнишь, я рассказывал, что он всегда был строг со мной, с самого рождения. Часто лупил за проделки. И ты знаешь, я даже не помню, чтобы он улыбался или шутил со мной. Наверное, поэтому я еще не склеил ласты и не закрыл компанию. Я привык к борьбе, Макс. Всю свою жизнь я дрался за кусок хлеба. Сначала для себя, а потом и для вас с мамой…, когда папа умер. Я никогда не чувствовал себя ребёнком рядом с ним, скорее его «заместителем». Особенно, когда родился ты.
У меня толком не было детства, но у меня появился брат. Который светился как солнышко и улыбался по поводу и без. От твоего смеха в нашей хрущёвке как будто становилось светлее и уютнее. И так спокойно сразу на душе.
Думаю, мысли о тебе заставили улыбаться старика, когда он испускал последний вздох.
Мама плачет. Точнее уже не плачет. Просто молчит. Поначалу много плакала. Потом смирилась. Она почти живёт в этой чертовой больнице, Макс. Святых понаставила вокруг. Только приходит, меняет цветы и молится без конца. Николай, Матрона, Иисус, Дева Мария. Тут знатная тусовка собралась. Я треть лиц-то и не видел ни разу. Иностранцы походу. Столько икон, что ещё пару бабушек со свечками и можно звать батюшку на открытие нового храма.
Только тебя не хватает.
Ты же знаешь, я же не верю в эту хрень про святых и чудесные исцеления. Я верю в Франклина на зелёной бумажке. Этот парень если не воскрешает из мёртвых, то по крайней мере способен поддерживать жизнь. Все эти бесцветные трубки, пикающие датчики и двигающиеся хрени. Всё благодаря ему. Чудес не бывает. Не верю я в них.
Не верил… Раньше по крайней мере.
Ещё это Беккет. Поселился в Москве. Великое переселение, твою мать. Помогать удумал. Филантроп херов. Блять, если я ещё раз услышу в нашем офисе его чопорное «I think» я его отметелю.
Нет, ну честное слово, задолбал. «I think» то, «I think» это. Я ему говорю, что у нас всё на откатах да на связях держится, а он глаза по 32 копейки и «I don’t understand you, Иэлъя».
Всё он понимает.
Ну а если честно, если бы не твой «любимчик» англичанин, и два его эксклюзива для нас, компания бы утонула. Многие наши землячки-партнёры слились, когда про тебя узнали. «Итс джёст а бизнес». А он прилетел почти сразу. Вот так вот, братик.
Но хрен я ему ещё раз позволю парковаться на моём месте. Пусть ковыляет на подземную парковку. Тоже мне принц Чарльз, твою мать. Эс холл.
Наташа стойкая. Плачет конечно. Да только не видит никто. Глаза-то красные, хоть и улыбку натянет. Из-за детей. Не хочет их пугать.
Один раз её видел здесь. Случайно. Колени на холодной плитке, кулаками простыню сжала, уткнулась в плечо и рыдает взахлёб. Тихо так. Подёргивается только макушка.
А я онемел и стою как истукан в проёме. Смотрю на вас в щель между дверью и косяком и сдвинуться не могу. Самого слёзы душат.
Поэтому и не приводит их сюда. Дети понурые иногда, спрашивают про тебя, но она отмалчивается, говорит, что скоро вернешься. Они и не понимают особо, что происходят. Мальки ещё.
Я устал Макс! Устал видеть твою молчаливую рожу! Хули ты развалился на койке, твою мать! Ты понимаешь, что ты нам нужен!? Твоя жизнь – это ни хрена не твоя жизнь! Это жизнь и наша тоже! Даже больше, чем твоя! Моя жизнь, Наташина, мамина. Твой голос, твои мысли и нос твой нелепый! Это почти всё, Макс!
Понимаешь ты это?!
Не уходи, брат. Проснись. Ты очень нужен здесь. Проснись.
Хватит там строить замки из песка! Ты один в этом сне и вокруг тебя никого нет. Мы здесь! Мы живые! И ты нам очень, очень нужен! Ты нужен нам, Макс!
…
А вторая новость, малыш, совсем хуевая. Врач сказал, что ты не очнёшься и ждать больше нет смысла.
Все эти трубки завтра ?6?